1. Имя и фамилия
Ториуми Кьон/Toriumi Kion/鳥海記音

2. Возраст
15 лет.

3. Пол
Женский
4. Ориентация
Затрудняется ответить по причине полного отсутствия какого-либо опыта в этой области.

5.Школа и класс
Канрин, D.

6. Биография
Начнем издалека. Некогда в одной научно-исследовательской лаборатории познакомились молодой и весьма талантливый ученый Ториуми Акихико, для полного счастья – младший отпрыск весьма богатой и влиятельной семьи, и юная выпускница университета Хоккайдо, Сато Наоко, девушка из семейства более чем среднего. Между молодыми людьми завязался роман, и все бы, возможно, было прекрасно, но Наоко, будучи наивной и чрезмерно совестливой девушкой, совершила изрядную глупость – обнаружив, что беременна, она не придумала ничего лучше, кроме как уволиться из лаборатории и вернуться к родителям на Хоккайдо, боясь, что возлюбленный подумает, что она хочет таким образом привязать его к себе и выйти замуж ради его денег. Пока Акихико в растерянности слал письмо за письмом, Наоко терзалась сомнениями. Длилось это больше полугода, и только на последнем месяце, устав терзаться, она таки написала ответ, в котором призналась, что скоро родит ребенка. Акихико немедленно отправился к ней, но приехал поздно – Наоко родила дочь и почти сразу умерла от потери крови: роды были тяжелыми для столь хрупкой молодой женщины, а родительская ферма находилась слишком далеко от городка, где была больница. Акихико забрал дочь и до семи лет воспитывал ее один. Не думаю, что стоит рассказывать, как он справлялся первые два года, но к семи годам Кьон была не очень бойкой, зато серьезной и рассудительной девочкой, вполне самостоятельной и с очень хорошей памятью. Настолько хорошей, что единожды прочитав отцовскую монографию по квантовой физике, могла цитировать ее наизусть с любого места, не понимая смысла слов. За смыслом приходилось обращаться к папе, который не то, что был шокирован и даже объяснял в меру возможного (ну насколько можно объяснить столь высокие материи первоклашке?), но удивляться не переставал. Зато вместо сказок, которые по второму разу читать не было смысла, Акихико в свободное время рассказывал дочери то, что вспоминал из мировой истории. Особенно впечатлила девочку история о Жанне д’Арк, настолько, что Кьон сама нашла дома книгу по истории средних веков и, старательно продираясь через непонятные слова, проштудировала все, что касалось Жанны.
Идиллия кончилась внезапно. Неизвестно, на что нарвался профессор Ториуми в процессе научных изысканий, но некое государственное учреждение, на которое работала лаборатория, решило, что в живых ему оставаться не стоит.
Однажды, придя из школы раньше обычного, Кьон обнаружила, что отцовский бэнто стоит на кухонном столе – очевидно, Акихико по рассеянности забыл обед дома. Глянув на часы и решив, что пусть и с опозданием, но пообедать папе стоит, девочка сунула коробочку в ранец и отправилась на автобусную остановку, благо случалось такое не в первый раз, и дорогу к папиному институту она знала хорошо.
Едва Кьон подошла к дежурной на проходной и открыла рот, чтобы попросить позвонить в нужный кабинет, грохнул взрыв. Взорвалось заминированное правое крыло, где работал профессор Ториуми. В панике, вместо того, чтобы бежать со всеми к выходу, Кьон бросилась на лестницу и вбежала в горящий коридор, не переставая звать отца. В невесть откуда вывалившихся проводах она запуталась почти сразу. Горящая балка рухнула прямо позади нее, чудом не придавив девочку. Всюду, куда падал взгляд Кьон, бушевало пламя. Продолжая звать, девочка зажмурилась от испуга… и оказалась у ворот института, где уже толпились успевшие выбежать сотрудники. Как из кустов шиповника, растущих у этих самых ворот, неожиданно выбралась перемазанная в копоти и перепуганная, но отделавшаяся несерьезными ожогами и царапинами девочка, которая две минуты назад побежала прямо в огонь, не понял никто. Полиция решила, что ребенка занесло не на второй этаж, а на первый, где она сумела выбраться в открытое окно. Кьон не спорила – ей было, мягко говоря, не до того.
После смерти отца Кьон отправили сначала к одной тетке по отцовской линии, потом ко второй. У обеих она задержалась ненадолго – тетки, да и их семьи, тщетно пытались найти общий язык с и так не очень разговорчивой, а после трагедии совсем замкнувшейся в себе девочкой. Нет, она не ушла в себя окончательно, не перестала разговаривать с родственниками и в школу ходить не отказывалась – но отстраненность в голосе и как-то незаметно потяжелевший взгляд настораживали. Возможно, в какой-то момент родня решила бы, что ребенок нуждается в постоянном наблюдении соответствующих специалистов, но на одном семейном торжестве, где в кои-то веки собрался весь клан Ториуми, девочку приметил дядя, Ториуми Юкихито. Дядя, унаследовавший корпорацию, помимо прочего, работающую и на оборонную промышленность и спецслужбы, не спешил сообщать родственникам, что он чувствителен к чужим сверхъестественным способностям и активно сотрудничает с этими самыми спецслужбами. Едва встретившись с ней взглядом, Юкихито увидел, что за способности скрываются в маленькой девочке в очках на пол-лица, и на том же торжестве ненавязчиво намекнул сестренке Юкико, что мог бы взять племянницу под свою опеку. Сестра, уже побаивающаяся пристального неподвижного взгляда Кьон, согласилась почти сразу. Почти – потому что репутация Юкихито вызывала сомнения в его состоятельности в качестве опекуна. Помимо недюжинных талантов и столь же недюжинных деловых качеств, преумноживших доход корпорации Ториуми почти в полтора раза за какой-то десяток лет, Юкихито отличался совершенно нетипичной для уроженца страны Восходящего Солнца эксцентричностью и столь же нетипично вольным отношением к традициям. Должно быть, сказалось то, что, отчаявшись привить наследнику серьезное отношение к дисциплине, родители сослали юного Юкихито учиться в США, надеясь, что хоть там-то что-то изменится. Изменилось мало что. Словом, Юкихито представлял из себя иллюстрацию к известной фразе известного героя «гений, миллиардер, плейбой, филантроп».
Добавить остается только то, что плейбой и филантроп совершенно не знал, как обращаться с детьми. Поэтому, помаявшись раздумьями, он махнул рукой и начал общаться с Кьон, что называется, на равных, как со взрослой. Вплоть до того, что за ужином по рассеянности мог предложить ей пива или виски… и наткнуться на укоризненное «Дядя, как можно, я же несовершеннолетняя».  Как ни странно, столь непедагогичное с точки зрения его сестер отношение к ребенку помогло, и через какое-то время Кьон пришла в норму. Впрочем, при всей своей эксцентричности к образованию племянницы Юкихито подошел серьезно, выбрав для нее лучшие начальную и среднюю школу.
Нельзя сказать, чтобы дядя заменил Кьон покойного отца, тем более, что очень часто от выходок Юкихито девочке оставалось только укоризненно прикрыть ладонью лицо, но со временем они привязались друг к другу, а уж скучать с богатым воображением и незакомплексованнностью дядюшки девочке точно не приходилось. 
Когда пришло время думать о старшей школе, Юкихито убедил Кьон сдавать вступительный экзамен в Канрин, рассудив, что строгие правила обеспечат совершенно не боевитой девочке безопасность. Кьон, к тому времени успевшая и узнать о дядиной «второй работе», и осознать свои способности, согласилась. 

7. Внешность
Невысокая худенькая девочка (43 кг при росте 158 см). Очень худые ноги и руки, размер груди – что-то между А и В. Русые негустые волосы, из-за которых Кьон несколько раз пытались отстранить от занятий или заставить перекрасить их в черный, подстрижены под каре (до окончания средней школы носила длинные, заплетая в косичку).  Темно-карие глаза. Близорука от постоянного чтения, носит очки, стараясь выбирать легкие, без оправы, но с большими линзами. На груди в области ключиц – три родинки, расположенные треугольником. На правом колене шрам от ожога – единственный шрам, оставшийся от пожара. Совершенно не спортивна, может запыхаться даже после недолгой пробежки.
Одевается неброско, предпочитая юбки длиной где-то по колено и закрытые блузки или джемперы или же свободного покроя платья. Эмблема школы – темно-красный эмалевый кулон в виде вписанного в круг пятиугольника с белой буквой D.

Персонаж - Кита Мичиру (Zombie-loan)

8. Способности
Абсолютная память - мгновенное запоминание и хранение любого количества информации любого вида (звуковой, текстовой и проч.). При переизбытке информации необходимо отключать на время мозг, чтобы была возможность «переварить» информацию.
Мерцание в движении – способность мгновенно перемещаться в любое место в пределах нескольких километров лишь моргнув, называется мерцание (способность почти неконтролируемая – максимум, что Кьон может, это усилием воли заставить себя не думать о том, что хочет оказаться где-нибудь подальше и таким образом худо-бедно предотвратить неожиданное перемещение с ненавистной спортплощадки на крыльцо библиотеки в соседнем квартале).

9. Характер
Тихая и сдержанная девочка с крайне философским отношением к жизни. Осознает, что с ее способностью есть риск подмены усвоения знаний простым запоминанием, поэтому подчас даже чрезмерно усердна в учебе, помимо школы много занимается дополнительно, посещала несколько языковых курсов. Из-за этой же способности старается вспоминать прошлое как можно реже, прекрасно понимая риск зацикленности на воспоминаниях и последующего полного ухода в себя. Приучилась обслуживать себя с раннего детства, но к домашнему хозяйству мало склонна из-за задумчивости и рассеянности. В противовес этому в области учебной ответственна и дотошна, из-за чего была выбрана старостой в третьем классе средней школы и только в конце весеннего семестра набралась смелости попросить больше ее не назначать.
Редко когда первой заговаривает с незнакомым человеком, но, если с ней заговорить, на контакт идет легко. Неконфликтна и почти не умеет говорить «нет». Не терпит нечестности и лицемерия, недолюбливает сплетни. За исключением тех случаев, когда дело касается чего-то, что ей интересно (а именно, европейской истории, книг и, пожалуй, рукоделия) малоразговорчива и предпочитает слушать (или не слушать, если ей неприятна обсуждаемая тема), но если случай исключительный и речь зашла о чем-то интересном, готова говорить об этом сколько угодно. Маскирует наивность и неопытность в интимных вопросах каменной невозмутимостью в духе «Секс – это скучно, я читала». Читает, кстати, все, что попадается под руку, от манги до узкопрофессиональных справочников.
Боится открытого огня, старается держаться подальше от каминов или костров, а также от пиротехники. Взрыв или пожар в фильме или книге заставляет ее изрядно занервничать, а увиденный «в жизни» пожар – впасть в ступор. Фобии своей Кьон стесняется и по мере возможного пытается ее скрывать, чтобы не причинять окружающим неудобств.
Кстати об огне. Увлечение Жанной д'Арк у Кьон приобрело несколько необычную форму. Через какое-то время после взрыва в институте Кьон начали сниться сны, в которых она была в роли Жанны. Сны приходили с потрясающей регулярностью, и в итоге девятилетняя Кьон сделала вывод, что это жжж неспроста, и, должно быть, она в прошлой жизни была Жанной. Впрочем, никому об этом сообщать она благоразумно не стала. Сны со временем стали сниться реже, а «прошлое воплощение» стало своеобразным моральным ориентиром – в сложных ситуациях Кьон, прежде чем действовать, думает, что бы сделала Орлеанская Дева, будь она на ее месте. В каком-то смысле это даже помогает. И в каком-то мешает – нетрудно понять, что в некоторых вопросах девушка, любившая исключительно Бога, милую Францию и, может, папу с мамой, моральным ориентиром будет крайне сомнительным. Проще говоря, к юношам Кьон относится в лучшем случае дружески, в худшем – с холодной вежливостью, не допуская даже мысли о возможности влюбиться или увлечься. Зачем – в жизни есть куда более достойные занятия, с истинно подростковым максимализмом считает Кьон.
К «наследству от Жанны» можно отнести и упрямство, удивительное для столь тихой и застенчивой на вид девушки. Нет, Кьон не из тех, кто в случае противоречия топнет ногой и скажет «Будет, как я скажу!», скорее, она тихо, долго и упорно будет переубеждать в своей правоте, а то и смолчит и сделает то, что считает нужным. Многих это удивляет.
Историю своей жизни, как уже было сказано выше, вспоминать и тем более озвучивать не любит, прекрасно понимая, что это может вызвать неловкую ситуацию и выглядеть как давление на жалость. Да и вообще – что начнется, если каждый начнет излагать свои жизненные драмы всем желающим. Лучше уж обсудить вчерашнюю передачу про древние города ацтеков. По мнению Кьон, это куда интереснее.

10. Другое
Предпочитает ходить с рюкзачком, а не с сумкой, чтобы были свободны руки (благо к форме предыдущей школы полагался портфель, который можно было носить за плечами). Портфель часто оказывается неподъемным, потому что в него, помимо необходимых принадлежностей вроде учебников-кошелька-носового платка-что-еще-может-быть-нужно, Кьон кладет что-нибудь для легкого чтения, что в ее понимании может оказаться и романом Жюля Верна, и монографией по поэзии эпохи Хэйан, и бог знает чем еще.
Новенький смартфон (подарен дядей, наконец-то нашедшим повод убедить Кьон перестать пользоваться старым мобильником) предпочитает носить в кармане или в чехле на шее, чтобы слышать звонок и не пропустить вызов в случае чего. Пока, с непривычки, с чудом техники на «вы».

11. Читали ли вы правила?
Рен забрал

12. Связь с вами
Скайп yukkun_rob
ICQ 414789525

13. Пробный пост
За пять лет совместной жизни с дядей Кьон успела привыкнуть к тому, что он никогда не отличался воздержанностью и строгостью, а к невоздержанностям подходил с выдумкой и размахом. Поэтому поздним вечером пятницы, когда внизу раздался щелчок ключа в замке, Кьон, спустившись в прихожую, не особенно удивилась увиденному. Впрочем, удивляться в данном случае действительно было особо нечему. Все было, пожалуй, даже заурядно.
- Ты еще не спишь? – спросил Юкихито, явно пытаясь выглядеть строгим дядюшкой. Легкая удивленность во взоре и белокурая спутница в коктейльном платье этому не способствовали.
- Добрый вечер, дядя, - невозмутимо ответила Кьон, про себя думая, поздороваться ли с дядиной спутницей, высокомерно взиравшей сквозь девочку, или тоже сделать вид, что перед ней никого нет. – Я как раз собиралась ложиться.
- А… тогда хорошо, - роль строгого опекуна Юкихито не давалась никогда. – Кстати, знакомься, это… - он вопросительно скосил глаза на деву.
- Франсуаза, - с легким раздражением протянула та.
- Да, Франсуаза, - подхватил Юкихито, - мы с ней… словом, сейчас пойдем ко мне и… хотя неважно, пожалуй, тебе рановато знать, что мы там будем делать…  Ты не могла бы разбудить нас часов в одиннадцать?
Кьон отметила, что Франсуаза удивленно прищурилась, переводя взгляд с нее на дядю.
- Хорошо, - спокойно ответила девочка. – Я, пожалуй, пойду. Доброй ночи.
Уже поднимаясь по лестнице, она услышала удивленное «Как это – разбуди?» На ходу Кьон улыбнулась и пожала плечами. «Наверное, она думает, что я войду и буду снимать с них одеяло, - весело подумала она. -  Ну, на самом деле все не так уж страшно. Интересно, почему иностранки такие нервные?»

Утром таймер электроплиты отрывисто, но громко звякнул ровно в одиннадцать. Кьон, увлекшись скатыванием еще теплого омлета-тамагояки в рулетик (ни разу аккуратно не получалось, вечно то порвется, то перекосится!), не сразу услышала, как дядя входит на кухню.
- А где Франсуаза? – Юкихито подавил зевок.
- Кажется, ушла раньше, чем я встала, - Кьон наконец оторвалась от омлета, который все-таки вышел кривовато.
- А?.. – Юкихито обвел взглядом кухню.
- Ты же сам дал прислуге выходной, - напомнила девочка, - поэтому я и здесь. К тому же из таймера получается отличный будильник. Не удивлюсь, если его и за пределами квартиры слышно.
- Да уж, - усмехнулся дядя, - я никогда не слышу, когда у тебя срабатывает будильник, а таймер слышно каждый раз. Я тут, кстати, что хотел спросить… В той школе, ну которая святой Офелии или как ее…
- Ортензии? – поправила Кьон. – Тебя она чем-то не устроила?
- Вроде того, - Юкихито решил не говорить, что приехав через неделю после начала семестра за племянницей, свернул не туда и нос к носу столкнулся с полураздетой парочкой девиц, уединившихся в беседке, после чего идея закрытой школы для девочек при католической общине стала ему казаться куда менее радужной и он перед тем, как забрать Кьон, зашел в кабинет директрисы за ее документами. – В общем, ты там ни с кем не  сдружилась… ну, слишком близко?
- У меня не было на это времени, - Кьон поставила на стол тарелки с завтраком. – Если ты имеешь  в виду романтические отношения, конечно.
Юкихито поперхнулся. Иногда невозмутимость племянницы его пугала.
- Именно, - признался он. – Не пойми неправильно, мне в общем не столь важно, с кем ты в итоге будешь, лишь бы человек был хороший, но как-то не хочется, чтобы тебе испортила жизнь какая-нибудь местная сердцеедка…или сердцеед… ну, сама понимаешь.
- Понимаю, - спокойно кивнула Кьон, садясь за стол, - но мне не очень интересны такие вещи, поэтому, думаю, все бы обошлось. Впрочем, если тебе так спокойнее, я не против смены школы.
Дядя облегченно выдохнул, и Кьон, тоже с облегчением, прикрыла глаза. Разговоры такого рода ей не очень нравились, и оба это прекрасно знали, хотя вряд ли дядя догадывался, почему.
Впрочем, кто угодно удивился бы, если бы узнал.

Отредактировано Toriumi Kion (2012-11-19 11:08:23)