1. Имя и Фамилия персонажа.
Рут/Руфь Мария Голдберг|Ruth Maria Goldberg – допускается два варианта произношения имени, как Рут, так и Руфь. Некоторые пытались называть «Крошка Ру». Впрочем, недолго.

2. Возраст персонажа.
33 года.
3. Пол.
Женский.
4. Ориентация.
Гетеро.
5. Характер
Руфь замечательно влилась бы в какое-нибудь племя викингов или буйных средневековых ирландцев: выпить, дать в глаз, снова выпить, побрататься, спеть, а точнее, прогорланить застольную, подраться скамейками, утром в поход.
Этакий стереотипный вояка, по недоразумению природы с сиськами. Громкая. Резкая. Жесткая. Не умеет жалеть ни окружающих, ни тем более себя: это проявляется как в поведении, так и в общении. Рут не умеет интриговать, лицемерить – вообще как-либо скрывать свои мысли и чувства. Так что от нее проще простого получить нелицеприятную, ничем не смягченную оценку себя-любимого. Добавим к этому то, что Голдберг матами не выражается – она на них разговаривает большую часть времени. И думает. Придя на работу в школу, все же, смягчает градус своих выражений – не потому, что считает, что «бедные деточки услышат, у них ушки в трубочку скрутятся, они зачахнут прямо на месте от открывшегося знания», а скорее из-за перестраховки. Впрочем, и без откровенной нецензурщины речь Руфи изобилует ярчайшими идиоматическими выражениями. Вообще, за словом в карман не лезет. Что поделаешь – армейский быт мало способствует развитию высокого витиеватого слога. Кстати, про быт – он у женщины по-армейски скромен: она практически не обрастает вещами и привязанностями, всегда готовая сорваться с места и утром быть на другом конце планеты. Все ее вещи умещаются в большой рюкзак. При этом адская аккуратистка – все всегда по ранжиру, на своем месте и в порядке. Испытывает жутчайшее раздражение, когда что-то лежит не там, где положено.
Следует собственному кодексу чести: не ударяет в спину, не бьет лежачего, не любит добивать. Возвела в ранг святого понятие боевого товарищества. Всегда готова прикрыть спину, отвести удар, помочь. «Своих» будет беречь и прикрывать до последнего. По этой причине не воспринимает сослуживцев/коллег как сексуальный объект. Вообще. Для нее это неприемлемо, и по многим причинам. Не нуждается в любви, романтике, клетчатом пледе на двоих, корзинке с котятками и прочей романтической сопливой милоте. Абсолютно самодостаточна, и подобный костыль в виде еще какого-то человека рядом, к которому нужно притираться, ей нахрен не сдался. Секс любит, да, но не страдает от его длительного отсутствия. Любит эксперименты, адреналин, новые впечатления, и в однородной неизменной среде мрачнеет, раздражается и не чувствует себя человеком.
И, о да, не забудем о дисциплине! Сама хорошо ей подчиняется: никогда не будет оспаривать приказы вышестоящих, но и от других требует того же. Не терпит нарушения субординации и очень жестко на это реагирует. Умеет эту самую дисциплину поддерживать. Драчлива, от души прописать кому-нибудь по щам – милое дело. При этом не любит войну, морщится при упоминании любых крупных военных конфликтов. Собственными руками взрастила в себе комплекс вины за гибель учеников и друзей, переживает такие моменты достаточно болезненно. Это, пожалуй, единственное, что действительно способно выбить женщину из колеи.
Рут сложно назвать самой эрудированной персоной на земле, ее мало интересуют вышние сферы типа музыки, литературы и прочих изящных искусств. Читает преимущественно газеты и литературу военного направления, если вдруг прибьет. Смотрит легкие не напрягающие мозг фильмы, но не может смотреть боевики, особенно про войну – поднимается нецензурная волна протеста.
Умеет пить, не пьянея, огромное количество спиртного и предпочитает крепкие, ничем не «разбодяженные» напитки. Очень много курит, причем исключительно крепкие сигареты.
Владеет обширным спектром боевых навыков, от стрельбы до оказания первой помощи в полевых условиях, когда при тебе бутылек йода и подручные средства. Знает несколько техник единоборств, хотя предпочитает им свободный вольный мордобой.
На любые претензии в адрес себя-любимой и своего характера обычно напоминает, что контуженная со справкой, так что взятки гладки.
Ведь в каждой школе есть свой ненавистный учитель.
6. Биография
Рут родилась в семье американских неортодоксальных евреев – то есть, в Израиле их уже давно никто не ждет, но национальность на лице так и светится. Но, как мы все знаем, Америка – это страна любви,  демократии и розовых пони, поэтому не то что бы ребенком Рут испытывала какие-то проблемы, связанные с неприятием ее национальности. Гораздо больше ее пытались дразнить из-за брекетов, которые Голдберг проносила всю младшую школу, но тут тоже было просто: кто-то шутил про зубы – кто-то получал в зубы. Да, Руфь была отнюдь не пай-девочкой-отрадой-многочисленных-родственников-гордостью-семьи, хотя да, младшая школа была, пожалуй, единственным местом, где девчонка хоть изредка радовала семью учебными успехами. Хотя уже тогда родителям было ясно, что с неуемной активностью и неусидчивостью нужно что-то делать. Руфь отдали в первую спортивную секцию, и тут все заверте…
Привело все это к тому, что девушка с трудом ползла из класса в класс, предпочитая проводить время на свежем воздухе или в спортзале, а уж с началом пубертата родителям только и оставалось, что приклеить длань свою к челу навсегда (читай – беспрерывно фейспалмить). А что поделаешь: 90-е годы - это вам не хиппи с их цветочками во всех доступных местах. Так что вместо аккуратного хвостика – адский начес, вместо юбочек и платьиц – кожаная куртка и байк, вместо парт и унылых учительских проповедей – любимая секция по боксу, тем более, что силой удара Руфь превосходила не только сверстниц-девушек, но и некоторых парней. Пустыри, «Металлика», курево, дешевый алкоголь, поцелуи-и-не-только с кем попало и прочие прелести жизни поколения-которому-насрать, знаете ли. В школе, тем не менее, терпели – кто будет выгонять курицу, несущую золотые яйца, то есть медали, за армреслинг, бокс и прочий гандбол? Ну а в старших классах Голдберг вообще увлеклась уличными боями без правил. Родители все еще смиренно терпели, хотя отец и пытался наставить неразумное дитя на путь истинный.
Буря разразилась в выпускном классе, когда родители поняли, что над их «прелестной дочуркой» нависла реальная угроза невыпуска по причине тотальной неуспеваемости – преимущественно из-за прогулов и решения задач в стиле «найдите икс – да вот же он». А если и выпуска, то полной дальнейшей неустроенности. То есть, Рут, конечно, с удовольствием вела бы прежний образ жизни, но родителям, видимо, тоже надоело перманентно седеть из-за выходок своей надежды и опоры. И дома грянул скандал, который можно свести к одной фразе «да кто ты будешь без костюма».
«Да тебя даже в Макдональдс не возьмут, ты противоречишь их корпоративной этике!» - бушевал отец, глядя как Руфь пинает плинтус тяжелым сапогом и смотрит на обои в цветочек взглядом, не предвещающим обычно ничего хорошего. – «Да что Макдональдс, тебе даже в армию идти не вариант!» - и вот тут во взгляде Рут, в котором до этого можно было разглядеть только четыре литра пива и пачку сигарет, появилась искорка. То есть да, потом отец несколько раз пожалел о том, что ляпнул про армию. Потому что Голдберг сдала экзамены на нижний необходимый минимум и рванула в доблестные Вооруженные Силы сияющим добровольцем.
В доблестных и вооруженных Рут обрезали патлы до приемлемого вида, и вместе с патлами куда-то ушла львиная доля бунтарства и сумасбродства. Точнее, оно продержалось еще пару месяцев, но под натиском сурового армейского режима испарилось.
Удивительно, но в армии, с суровой дисциплиной, садистским режимом, жизнью по расписанию, Руфь чувствовала себя удивительно на своем месте. То, что было подростковой выходкой, внезапно вылилось в серьезные думы о возможном будущем. Тем более, что ей предложили перейти в спецназ, и это было предложением, от которого сложно отказаться. Голдберг и не отказалась.
Ад начался.
Выматывающие тесты на физическую выносливость и психологическую устойчивость с утра до ночи. Тесты на грамотность и интеллект, что для Руфи стало неприятным сюрпризом, но, поскольку с языком у нее проблем никогда не было, а математические задачи решались при помощи простейшей логики, этот этап был пройден. Хотя марш-бросок через полосу препятствий на десять километров под проливным дождем ночью в полной боевой экипировке девушка запомнила на всю жизнь.
Потом долгий период курсантства, потом обучение на узкого специалиста по вооружению и амуниции, потом изучение японского и китайского языков: Руфь попала в группу номер один, специализирующуюся на странах южноазиатского региона - затем география, культурология, этикет (казалось бы, зачем спецназу?). Благо, память, не забитая ненужными знаниями из школьного учебника, материал усваивала на «ура».  Правда, из-за некоторых внутренних перестановок Голдберг вскоре перевели на Ближний Восток, но переучиваться не заставили.
Служба.  Ближний Восток такой Ближний. Горящая спичка, поднесешь – заполыхает. И, знаете ли, полыхало.  В центр этого полыхала и забросили свежую группу курсантов.
Ад перешел на новую стадию, но Рут была только рада. Все то, что она упорно сублимировала в подростковые годы в бунт, сейчас проявляло себя в полную силу в служении интересам Самой Демократической Страны в Мире. Руфь выделялась, Руфь замечали, карьера шла в гору.
Один конфликт сменял другой, но спецназовцы нужны везде. И чем старше становилась женщина, тем сильнее спадал с нее восторженный флер «Я-приношу-пользу-Отечеству». Спадал, наверное, пропорционально числу убитых друзей.
Окончательно закончился он после того, как Руфь вытащила трупы своего командира и его помощника из-под остова горящего БТРа, норовящего вот-вот бабахнуть. Собственно, БТР был тупо откинут в сторону хрупкой женской рукой, а трупы женщина тащила по пустыне на своем горбу, каждую секунду рискуя попасть под обстрел. За это ее даже повысили в звании и представили к медали, но Рут всегда было плевать на количество лычек на форме и прочие награды. Даже жалование за вычетом небольшой суммы все переправлялось родителям. Историю с откинутым как пушинка БТРом Руфь сначала списывала на состояние аффекта, в котором, как известно, что только не делается, но, поэкспериментировав, поняла, что не, это не аффект, это она сама способна пробить кулаком лист стали, согнуть дуло танка в рогалик и сломать руку комдиву, всего-то пытаясь забороть в армрестлинг.
Голдберг продолжала служить, конечно – она не представляла себя уже нигде, кроме как в родном подразделении. Но отношение к войне поменяла кардинально, относясь к ней как к играм больших дяденек в кабинетах, из-за которых гибнут живые люди за тысячи километров от них.
Ад закончился, что неудивительно, Адом. А точнее, снарядом, разорвавшимся не то чтобы под носом, но достаточно близко, чтобы коллекция шрамов Руфи пополнилось венцом ее – огромным шрамом на пол-лица. Добавим к этому сильную контузию, месяц в полевом госпитале и два – уже на Родине, в Америке, в которые деятельная женщина грызла стенки и горланила боевые матерные песни со скуки… И никому неинтересную героическую ерунду, связанную с попыткой прикрытия новобранцев, недавно прибывших в горячую точку… И станет понятно, почему Рут не стала даже спорить с почетной отставкой по состоянию здоровья. Не то что бы окончательной – ей предложили осесть в тренировочном лагере и заняться муштрой курсантов, таких же зеленых, какой была она сама. Руфь, тогда все еще не мыслившая жизни без армии, согласилась.
…К несчастью зеленых курсантов, это ей понравилось даже больше. А вот курсантам – не очень. Слишком уж суровый тренер получился из Голдберг. Новичкам казалось, что даже чересчур. Были попытки бунтов, особенно на почве «Какая-то баба еще и учить нас будет». Но Руфь нашла в себе еще одну весьма полезную «странность» - стоило ей пожелать, и все затыкались. Буквально. На некоторое время никто не мог произнести ни слова, даже протестующе мычать не получалось. Это было удобно.
Сами курсанты, впрочем, попав на поле боя, слали строгой тетке слезливые открыточки в с стиле «Ах, если бы не вы…» А это все же что-то да значило. Даже если открытки по прочтении перерабатывались в компост.
А потом весь взвод первых ею выпестованных курсантов взлетел на воздух.
Контузия билась в конвульсиях.
Голдберг впервые, начиная с 18 лет, нажралась в хлам. И впервые, начиная с 5 лет, разрыдалась.
Утром собрала свои нехитрые пожитки, мрачная, похмельная и зареванная пришла в кабинет к начальству, и ушла.
Теперь уже окончательно и навсегда.
После палящего арабского солнца солнце Техаса казалось тусклым, домики американской мечты – картонными, цветы на клумбах – из цветной бумаги. Месяц Рут просидела дома, не желая никуда выходить, пыталась смотреть романтические  комедии и закормить себя мороженым до полусмерти. Выходило не очень, Руфь явно не попадала в амплуа.
Но надо было что-то делать и где-то работать. Представить себя кассиром Макдональдса «Здравствуйте-два бигмака и диетическая кола-с вас двадцать долларов-жрите на здоровье-приятного атеросклероза-катитесь к черту» было еще тошнотнее, чем представлять оторванную ногу Лопоухого Джонни на раскаленных песках где-то в Ираке или кишки Бравого Брайана на ближайшем саксауле.
Решение пришло, откуда не ждали. Точнее, непосредственное начальство где-то откопало вакансию учителя боевых искусств в какой-то мутной школе где-то в Японии. Из пришедшего факса, Руфь даже поняла, что школа подразумевалась для людей и тем же анамнезом нетипичности, что и она сама, сплошные Люди-Икс в общем. Работа предлагалась мало чем отличимая от муштры новобранцев, разве что со скидкой на тщедушных школьников, а не здоровых спецназовцев, зато никаких войн, конфликтов, и мизерный шанс присловутых кишок на саксауле, ну или, принимая во внимание колорит, на сакуре. Бывшее начальство даже намекало на помощь в оформлении документов. Запросто так, от доброты душевной.
С войной ее, конечно, крупно накололи, это молодая учительница поняла сразу. Не Сектор Газа, конечно, но то, что между школой, в которой работала она – Канрин, и второй – Намимори, велась непримиримая грызня за какой-то там артефакт – в тонкие метафизические материи Руфь предпочитала не вдаваться – это факт. Своей же целью Голдберг видела максимально понизить возможную смертность одних безбашенных глупых детей (а дети именно такие – сама такая же была) от рук других, точно таких же, но с другими нашивками на форме.
Ненависть не заставила себя долго ждать. Школьники, еще более изнеженные, от жестких методов Голдберг выпадали в ступор, истерику и отчаяние. А Руфь получила возможность на своей шкуре испытать, насколько изощренными на «месть» могут быть ученики, которые считают себя несправедливо притесняемыми. Начиная от классических кнопок в стул, ведер на дверях и прочих безобидных шалостей и заканчивая попытками сломить волю, заставить сплясать стриптиз в спортзале и прочие ментальные штучки-дрючки. Последнее удавалось с куда меньшим успехом. Непонятно почему, но Рут физически ощущала каменную стену в своей голове, которую лихорадочно пытались пробить, и не могли.
Сопли соплями, вопли воплями, но когда Канриновские «дохляки» начали надирать задницу Намимори все чаще, Голдберг поняла, что карьера удалась.
Идет второй год ее преподавательской карьеры, на нее навесили кураторство над классом В, появилась куча новичков…
Жизнь продолжается. Ад отступил. Монстров отпинали под кровать.

7. Внешность персонажа
Руфь никогда не была красоткой. После ранения она не стала ей тем более.
Резкие и грубые черты лица. Тяжелый характерно-еврейский нос. Сведенные к переносицы широкие брови, практически всегда нахмуренные, под ними прячутся глаза. Темно-карие, почти черные, обрамленные густыми, но короткими ресницами, с белками в красноватых прожилках лопнувших сосудов. Взгляд достаточно тяжелый и пронзительный, зрение стопроцентное. Малейший недосып – и под глазами выскакивают синяки.  Ранние морщины в уголках глаз, мимические – на лбу и у губ. Губы, пухлые от природы, как правило поджаты в тонкую линию. Тяжелая линия челюсти. Рут редко улыбается, а то, что выходит в итоге,  напоминает в лучшем случае кривую успешку.
Темно-каштановые с рыжиной волосы коротко острижены, чуть ниже мочек ушей – как правило, они еще короче, просто Рут уже год катастрофически не выкраивает времени на парикмахера. На ушах нет живого места от заросших проколов, впрочем, на левом ухе это мало заметно – оно и без того все в шрамах. Да и не только оно:  половину левой щеки украшает некрасивый, рваный шрам – от взрыва.  Местами он перетекает на шею, небольшие шрамы от осколков можно увидеть и на правой части лица. Шрамы Руфь не прячет, потому что ей, в общем-то, плевать на оскорбление чьих-то эстетических чувств.
Крепкое загорелое до смуглости тело, покрытое, опять таки, кучей боевых шрамов. Рост 185 см. Вес 76 кг, и ни грамма лишнего жира. Крутые бедра, четвертый размер груди, широкие плечи. Явно очерченные мышцы, не как у лощеных бодибилдеров, но выдающие в Голдберг человека с выдающейся физической подготовкой. Поэтому же практически полное отсутствие талии из-за развитых косых мышц живота. Что поделаешь – развитием тела женщина занималась отнюдь не красоты ради. Руки жилистые, ногти всегда спилены под корень. Сороковой размер обуви.
Тело Руфи крайне выносливо и натренировано; у Голдберг отличная реакция и идеально отточенные рефлексы; даже выйдя в отставку, она даст фору многим. Разве что после контузии временами бывают сильные головные боли и головокружения.
Рут мало следит за своей внешностью – по минимуму. Единственное исключение – зубы. С детства проблемные, так что за их состоянием женщина пристально наблюдает. А так – самый обычный шампунь для волос, самая простейшая бритва, полнейшее отсутствие косметики на лице и зеркальца в кармашке. Не заморачивается и по поводу одежды – армейского типа штаны, майки, футболки и джинсы (не будем лукавить, половина гардероба Руфи – когда-то казенная одежда, которой обеспечивают доблестные ВС США). Из украшений – только болтающийся на шее идентификационный солдатский жетон – редкое проявление сентиментальности. Из обуви признает только тяжелые армейские ботинки – их несколько пар на разные случаи жизни и сезоны. 

8. Способности
Сверчеловеческая сила – как уже было описано, способна согнуть дуло танка в кренделек.
Сайленс – затыкает все живое и лишает способностей на небольшое время. Времени хватает, чтобы навести порядок в разбушевавшемся классе, а зачинщика отправить в увлекательный полет за дверь.
Ментальный блок – непробиваем вообще ничем. Контуженые мозги закупорились крепче, чем советская тушенка.
9. Питомец.
Нет.
10. Читали ли вы правила?

11. Какой урок хотели бы вести?
Боевых искусств, сопряженный с обычной физкультурой по началу.
12. Связь с вами
643-226-519,
скайп - Simplyhao, а вообще, по всем вопросом – к Валентину.
13. Пробный пост

Отредактировано Ruth Goldberg (2012-10-17 12:19:32)